Михаил Яснов - Путешествие в чудетство
Олег Тарутин
Ещё одно своевременное переиздание — книга Олега Тарутина «Что я видел в Эрмитаже» — впервые появилась в 1989 году и ждала второго рождения целых двадцать два года. В те, уже неблизкие, годы у ленинградского поэта Олега Аркадьевича Тарутина (1935–2000), геолога по специальности, участника трёх антарктических экспедиций, издавались не только книги лирики, но и книги стихов для детей — могу напомнить некоторые (с удовольствием и доброй памятью об авторе храню их у себя в домашней библиотеке): «Что лежало в рюкзаке» (1973), «Это было в Антарктиде» (1975), «Для чего нам светофор» (1976), «33 богатыря» (1978), «Про человечка пятью-шесть» (1982)… Это, в основ ном, образцы уже почти забытого ныне жанра сказок в стихах или даже научно-популярных поэтических историй.
Тогдашний редактор ленинградского отделения издательства «Детская литература» Дора Борисовна Колпакова взяла на себя нелёгкую, но, как со временем выяснилось, замечательную миссию привлечь к работе детского издательства серьёзных взрослых поэтов. В какой-то степени повторялась история маршаковского Детгиза. Так в 70-е — 80-е годы прошлого века стали появляться поэтические книжки Майи Борисовой, Глеба Горбовского, Александра Кушнера… Отдадим должное и Олегу Тарутину: всё, что писал он для детей, было интересно и живо.
Вот и первое издание книги «Что я видел в Эрмитаже» оказалось поэтически достоверным. Это сегодня мы можем говорить, что жанр «стихотворной прогулки» по музею или картинной галерее «замылен» и «затоптан»; тогда же он был внове, а то, что книга была оформлена работами детей, посещавших изостудию при Эрмитаже, придавало ей особый колорит и познавательность.
По сравнению с первым изданием, книга вышла в несколько сокращённом варианте, но всё живое, остроумное и точное в ней осталось:
Древние греки, античные греки,
многим прославились греки навеки.
даже порой удивленье берёт:
ну до чего знаменитый народ!
……….
Ну, а всего поразительней, братцы,
то,
что мы с ними могли б изъясняться:
«физика», «космос», «медуза», «стратег» —
понял бы мигом слова эти грек!
Скажешь:
«асфальт», «стадион» и «динамо» —
скажешь ты это по-гречески прямо!
«Библиотека», «театр», «берилл» —
так, между прочим, и грек говорил!
Художник Александр Аземша
Вслед за поэтом переходим из одного эрмитажного зала в другой, останавливаемся в тех, что наиболее интересны детскому восприятию: в Рыцарском зале, или в Военной галерее 1812 года, или в залах античного искусства, и, конечно же, в зале Древнего Египта:
…Мы видели бога по имени Тот,
а также богиню по имени Нут…
Мы помнили точно,
кто — этот,
кто — тот,
наверное, целых пятнадцать минут.
Весёлая получилась книжка и, действительно, разжигающая «музейный аппетит». Этому способствуют превосходные иллюстрации Александра Аземши. Вот уж кто рисует, без промаха попадая в эпоху, в быт, во все мелкие этнографические детали, — так что хождение с авторами книги по Эрмитажу удерживается в памяти куда дольше этих «пятнадцати минут».
Салют из тысячи огней
Дина Бурачевская
Я искренне рад выходу этой книжки. Много раз слышал выступления автора, много раз мы обсуждали стихи Дины на творческих семинарах — в книгу «Салют из тысячи огней» вошли стихи опробованные и, можно сказать, проверенные, ударные.
Дине Бурачевской свойственно не просто чисто и аккуратно писать, ориентируясь на звучание стиха (что само по себе немало); она всякий раз выстраивает особый лирический сюжет, как правило, с блестящей концовкой. Всего один пример — вошедшее в книгу стихотворение «Уроки». Юный герой отвлекается от домашних уроков, у него дело куда важнее: игра в войнушку. Что, казалось бы, в этом нового и оригинального? А вот что: чем всё кончается. Описание военных подвигов нерадивого ученика так и осталось бы простым описанием, когда бы не такой «эпиграмматический пуант»:
Звенит моя награда,
И день недаром прожит.
Уроки делать — надо,
Но Родина — дороже!
В этой достаточно иронической, но такой искренней концовке сосредоточена «философия поколения»: лучше не скажешь!
Дину Бурачевскую отличает от её талантливых сверстников, молодых поэтов, не только собственная интонация, но и своя особая стихотворная игра, умело организованная и «выписанная»:
Я очень старалась,
Я вывела слово:
Немножко коряво,
Немножко корова,
Немножко карета,
Немножко корыто —
Значенье его
До сих пор не открыто!..
Эта «наступательная» игра с читателем ведётся в двух направлениях: внутри языка и внутри сюжета. В обоих случаях победное слово опять остаётся за концовкой:
Наклею я наклеечку
На дверцу холодильника,
На кружечку, на леечку,
На циферблат будильника,
На лампочку, на форточку,
Подушку, одеяло,
И на щенячью мордочку,
Чтоб пасть не разевала…
Наклею я наклеечку
На всю в зелёнке ранку,
На рубль, на копеечку,
На дырку от баранки,
Всё зеркало уляпаю,
На лоб себе наклею!
И только маму с папою
Немножко пожалею:
Возьму два красных паспорта —
И вклею аккуратно
На место лиц их пасмурных
Принцессу и пирата!
Поэтический мир Дины Бурачевской немного ёрнический, но очень простодушный. Её героям сразу же веришь — а это главное.
Художник Диана Лапшина
Педаль от огурца
Игорь Шевчук
Нередко мы говорим про какого-нибудь взрослого: он не перестаёт удивляться всему, что вокруг него происходит, он прямо как ребёнок! Так оно и есть: ребёнок удивляется — и в своём удивлении открывает мир. Дело известное. При таком «первом» удивлении самые простые, обыденные вещи могут показаться странными, даже невероятными. Поэтому если мы читаем детские стихи или рассказы, в которых происходит нечто несусветное, то как раз этому мы и не удивляемся. В детстве часто рискуешь оказаться вверх ногами, а значит, можно увидеть, услышать и прочитать многое, о чём в обычном состоянии мы даже не задумываемся.
